- Салганда потихоньку возрождается, - рассказывает Аня. - Почти каждый год кто-нибудь приезжает, смотрит участки. Конечно, не все остаются навсегда. Кто-то приезжает только летом, кто-то возвращается в родные края. У нас здесь задерживаются только особенные люди: те, кто не боится работы, и кто готов жить дружно.

Сплочённость местных видна невооружённым взглядом. За полчаса прогулки по селу, мы заходим в несколько домов, пьём чай с хозяевами. Пасечник дядя Коля дарит мне как не видавшей натуральных витаминов горожанке рамку с запечатанным в соты мёдом и подробно рассказывает, как приготовить эликсир молодости из маленьких, зелёных кедровых шишек.

У каждого местного жителя своя судьба и свой путь в деревню. Молодая пара из Москвы приехала в алтайскую глушь, влюбившись в здешние места и решительно променяв возможности столицы на вольный воздух гор. Девушка по имени Ирина сбежала из Бердска от тяжёлых жизненных обстоятельств, жила в Чарбае, а потом временно поселилась у Ани. Алтай стал домом для многих, кто ищет себя.

К счастью, идти пешком до Чарбая не пришлось. Влад, один из основателей поселения, приехал по делам в Салганду на вездеходе и любезно предложил нас подбросить.

Что такое поездка на вездеходе по бездорожью, может представить себе только тот, кто сам это испытал. Усевшись в открытый кузов авто, чтобы было лучше видно окрестности, я лишь успела изо всех сил вцепиться в металлический поручень, услышав: «Держись!»

Вездеход, понятное дело, ехал с небольшой скоростью, но мне показалось, что он рванул вверх, как гоночный болид, скакал на кочках, как кенгуру, и рассекал ручьи, как идущий на таран танк. Болтало так, что порой казалось, рука на очередном ухабе не выдержит и оторвётся. А о том, чтобы достать телефон и поснимать дорогу, я побоялась даже думать: щедро летящая из-под колёс грязь не оставила бы технике никакого шанса.

Само поселение расположено на склоне горы. Огромный огород, сад, лошади, коровы, куры, козы – всё хозяйство расположилось на нескольких гектарах земли.

Большой деревянный дом поразил уютом. На столе к нашему приходу уже красовались горячие жареные лепёшки, большая голова молодого домашнего сыра и маленькие полоски чечила, овсяная каша, ароматный чай. И да, там есть телевизор, холодильник, стиральная машина, ноутбук… За разговором выяснилось, чего стоил фермерам этот домашний уют.

Ирина, хозяйка дома, поведала, что на ручье, ниже по склону, они оборудовали ГЭС, поставили столбы и протянули электрические провода в дом. Это в дополнение к солнечным батареям. Так же, самостоятельно, проложили в каменистом грунте водопровод протяжённостью восемьсот метров. Может ли городской житель, привыкший к тому, что все ресурсы ему достаются в готовом виде, представить себе такое?

- Когда мы сюда приехали, здесь росла трава в полтора человеческих роста, было море гнуса. Сейчас мы живём, как на курорте. Но с очень интенсивной трудотерапией, - улыбается Ирина. – В городе трудно психологически, здесь – легко, но пахать нужно всё время. Кто пахать не готов, тот здесь не сможет осесть.

Как-то, когда у нас ещё не было электричества, мы вернулись из Новосибирска, а снега подвалило неимоверное количество. Влад остался по делам в Салганде. До Караторбока ещё была дорога, а дальше – ничего. Я в снег нырнула, а там по пояс. И я ползла шесть километров до дома. Доползла, хозяйничаю, печку топлю, а у меня керосиновая лампа с одним-единственным, последним стеклом. Я какое-то бельишко постирала, повесила, а с него вода на лампу кап – стекло тресь! Вы представляете, что это для меня значило? Зима, темно, ни фонарика, ничего. У нас тут очень весело было в первое время.

- Один в поле не воин, - говорит Влад. – Только вместе с другими людьми можно такое сделать. Конечно, человеку, который никогда с такой жизнью не сталкивался, это очень сложно понять. Мы наблюдали, как один мужчина продал квартиру в Кемерово, приехал с женой и детьми в заброшенную деревню Караторбок. Я еду, смотрю и глазам не верю: куча вещей, дети на них сидят - бедные, замученные – ужас! Они заселились в один из домов и влачили жалкое существование несколько лет, пока не проели все деньги. В результате уехали сначала в Паспаул, а потом совсем куда-то ближе к цивилизации. Суть моего опыта в том, что если не будет кооперации, случится вот такая печальная история.

У нас же раньше в деревнях как было: надо кому-то дом, все собрались, поставили сруб. Не за деньги, бесплатно. Вот если к этим истокам люди вернутся, тогда да.

А я всё равно спрашиваю: «Как же можно обходиться без школ, больниц, магазинов?»

- Мы ездим в город – по самым разным делам. Иногда каждый день приходится, иногда по месяцу не выезжаем.

Трое живущих здесь детей – на домашнем обучении, без проблем проходят положенные аттестации. О медицине Ирина говорит: «Стараемся обходиться, но, конечно, в случае необходимости обращаемся за помощью. И даже скорая сюда приезжает».

Но жить в городе никто из местных не хочет. Говорят: «Приезжаешь туда, и сразу хочется обратно. Воздух плохой, вода плохая, людям тяжело очень, это сразу чувствуется».

Пока взрослые общаются, сидя у окна за круглым столом, дети на полу раскрашивают картинки, собирают конструктор, играют в шахматы. На улице накрапывает дождик, но никто не требует включить компьютер и не рвётся к играм на смартфоне.

Попрощавшись с фермерами, мы отправляемся навестить их ближайших соседей.

Мы сидим в просторной деревянной беседке, совмещённой с летней кухней. На лавочках – мягкие подушки, на стенах – воздушные шторки, а над потолком висит гамак. На втором этаже оборудовано большое спальное место.

- Я – художник по гриму, муж – осветитель. В 2011 году мы приехали на Алтай снимать кино, и настолько влюбились в здешние места, что решили переехать сюда насовсем, - рассказывает Настя.

- Мы много путешествовали по миру, но такого, как здесь, у меня не было. Что-то зацепило. После съёмок вернулись сюда, поездили по разным местам, посмотрели родовые поселения, но когда познакомились с ребятами здесь и увидели эту поляну, никаких сомнений не осталось. Через полгода мы уладили все дела, собрали вещи и приехали насовсем.

Сначала казалось: как так, нужно ведь очень много денег! Но постепенно стало ясно, что нам не нужно ничего, просто уехать из Москвы. Землю можно получить бесплатно, «лисью нору» построить за 30 тысяч рублей…

Надо сказать, что я не то что никогда в деревне не жила, а даже и в походе не была ни разу, то есть к такому быту была совершенно не готова. И вот, привезли мы сюда на тракторе вещи, выгрузили. Вокруг трава высоченная. Я сижу на этих баулах и думаю: «Ни фига себе! Вот это мы, как взрослые! Что делать-то? А ничего – жить будем». Начали строить маленький домик из мешков с землёй.

Не скажу, что всё было гладко, были и истерики с моей стороны – ну, я же девочка в конце концов. Но после трёх месяцев в палатке в нашем новом доме было так круто! Меня не смущали даже бегающие по мне среди ночи мыши.

Потом мы построили баню, которую в 2014 году снесло наводнением. Не беда! Построили новую. И ещё один дом. В старом теперь обитают козы. Так что живём и радуемся, - говорит хозяйка.

Ещё бы не радоваться! В самой уютной гостиной, которую я видела в жизни, где половина пола уложена подушками, а вся стена в книгах, лёгким движением руки с потолка опускается белый экран, на котором можно смотреть фильмы с маленького, но супертехнологичного проектора. А в бане, рядом с окном с видом на гору, стоит самая настоящая ванна.

Настя добавляет, чтобы окончательно меня "добить", что у них в доме есть спальня, прикорнув в которой, каждый спит по 16 и больше часов.

Да, живя на природе, людям всё равно приходится думать, хоть в меньшей степени, о деньгах. Кто-то продаёт пчелопродукты собственного производства, кто-то ездит в город на заработки, многие пытаются развивать туризм. Здесь, в местах удалённых и почти что диких, рассчитывать приходится только на себя и на свой труд. Но никто из живущих тут не хочет возвращаться «к цивилизации».

…Уходя по лесной тропинке обратно в Салганду, я чувствовала, что побывала в другом мире. «Здесь живёшь в фоновом режиме счастья и несмотря ни на какое время продолжаешь радоваться, удивляться и кайфовать от всего, что тебя окружает», - заметила как-то в разговоре Аня. А ещё, подумала я, здесь живут другие люди – не романтики, но отчаянно смелые, сильные и работящие, точно знающие, что жизнь – одна, и прожить её нужно только так, как тебе самому хочется.